Деревня Радолицы Гдовского уезда Санкт–Петербургской губернии
(в настоящее время деревня Радолицы Плюсского района Псковской области)
Первое известное нам упоминание об усадьбе в деревне Радолицы имеется в переписи Шелонской пятины 1710 г. (24*) :
«Усадище Радолицы, а в том усадище живет вдова Парасковья Тимофеева дочь Автамонавская жена Путилова, у ней дети Евсигней десяти лет, Захарей трех лет, в том же дворе дворовые люди: Леонтей Евсеев дватцати пяти лет, у него жена Катерина, у Леонтия дочь Гликерия четырех лет, у Леонтия брат Иван дватцати лет, у него жена Матрена, у Ивана сын Петры трех лет, у него ж дочь Гликерия годовая, Яков тритцати лет, у него жена Ефросения, у Якова сын Матфей трех лет, у него ж дочь Дарья годовая, Федосей Кондратьев дватцати пяти лет, у него жена Татьяна, у Федосия сын Василей дву лет да сын Иван годовой, на сенях девки [имени нет] пятнатцати лет, Анна десети лет, Марья пяти лет»
Итак, усадьба существовала уже как минимум с 1710 года, а помещиком по переписи того же года являлся Путилов, имя и отчество его неизвестны, но вполне возможно, что его потомки владели в Санкт–Петербурге Путиловским (Кировским) заводом.
Усадьба находилась между 2–мя озерами, именуемыми сейчас Межницкое и Глубокое. Рядом с местом усадьбы находится жальничный могильник, являющийся местным археологическим памятником и датируемый XII-XIII вв.
В последующие годы усадьба переходит к Ф. С. Милославскому. По книгам записным Новгородской епархии Шелонской пятины Залеской половины Ляцкого погоста за 1727 и 1742 г.г., Федор Сергеевич Милославский упомянут, как владелец села Заянье, деревень Юдино, Чертова, Супор, Малафьевка, Шавково, Полянка, Гнездилова Гора, Березна, Рясницы, Бор, Радолицы, Межник, Луг, Кислино, Детково. (Сборник записных метрических книг, РГИА, Ф.19 (Петроградская духовная консистория), Оп.124, №№ 138 и 495).
По записной книге за 1727 г., предыдущая владелица усадьбы Радолицы – Параскева жена Артамона Путилова, упомянута как владелица деревни Передкино.
В дальнейшем, как мы предполагаем, примерно в 1774 г., усадьба Радолицы переходит к князю Г. А. Потемкину, а после его смерти в казну государства.
Далее, владельцами усадьбы становятся Лазаревы–Станищевы, до 1802 г., владелицей усадьбы являлась вдова капитана Мария Дмитриевна Лазарева–Станищева. Примерно в 1802 г., после смерти М. Д. Лазаревой–Станищевой, владельцем имения, заложенного в Санкт–Петербургском Опекунском совете ведомства учреждения Императрицы Марии (РГИА, Ф. 758, Оп. 28, Д. 4), становится Емельян Андреевич Чеблоков, который, по всей видимости, приобретает имение на торгах. Год и место его рождения нам не известны, есть некоторые сведения, что он был выходцем из Гжатска, уездного города Смоленской губернии. Согласно списку захоронений Старого кладбища г. Гатчина, на кладбище имеется семейное захоронение надворного советника Емельяна Андреевича Чеблокова, умершего в 1814 г. и имевшего собственный дом на Большом проспекте г. Гатчина.
Известность Е. А. Чеблоков получил в 90–е годы XVIII века, когда, будучи купцом, содержал питейное заведение (трактир) в г. Гатчине, в то время находившийся в управлении Великого князя Павла Петровича, которому его матерью, императрицей Екатериной II, после смерти в 1783 году графа Григория Орлова был подарен этот город. В 1799 г. с Емельяном Андреевичем Чеблоковым, содержателем питейных и харчевных сборов, заключается контракт о согласии быть поставщиком и продавцом в питейном доме. Помимо статуса чисто питейного заведения, трактир являлся и местом карточных игр, которые в годы царствования Екатерины II разрослись до колоссальных размеров – «дворяне почти только и делали, что сидели за картами; и мужчины, и женщины, и старые, и молодые садились играть с утра, зимою еще при свечах, и играли до ночи, вставая лишь пить и есть; заседания присутственных мест иногда прерывали, потому что из самого заседания вдруг вызывали членов к кому-нибудь на карты; играли преимущественно в коммерческие, но много и в азартные игры. Составлялись компании обыграть кого-нибудь наверняка; поддерживать себя карточною игрою нисколько не считалось предосудительным. Карточная игра больше всего содействовала тому, что многие тратили больше, чем получали, что стали продавать свои имения и даже завели обычай, на первое время всех сильно поразивший, продавать людей без земли, особенно в рекруты, чиновники — растрачивать казенные деньги, дворяне — вступать в откупы и тому подобное. В эти годы дошло до того, что зимой, в Москве, в публичных собраниях и клубах и в маскарадах вовсе почти не танцевали, а все садились за карточные столы. Даже музыка больше часа не играла. И как пишет А. Т. Болотов, плясывали иногда по-русски, но и тут с топаньем и кричаньем и дурно, и то при разъезде, подгулявши. Почти все сановники Екатерины II были большие охотники до карт, так, канцлер Безбородко нередко целые ночи проводил за зеленым столом. В карточной игре Безбородко не был счастлив, что можно заключить из писем к нему А. И. Моркова; последний от 5 апреля 1782 года говорит: «Сожалею, что вы так худо ведете свои дела в картах. С этой стороны я гораздо вас спокойнее. Как в день гульденов шесть выиграю, так вся Гаага мне завидует. Женщины здесь прескверные и по большей части мошенницы: воруют в игре так, что глазом мигнуть нельзя». В другой раз он пишет, поздравляя Безбородко с Новым годом: «Позвольте мне при сем поднести вам маленький календарь, весьма полезный не для чисел, но для ведения карточных счетов». (38*)
Богатый граф С. П. Румянцев, блестящий вельможа времен Екатерины, человек высокого ума, большой образованности, был до глубокой старости подвержен картежной страсти, которой предавался, так сказать, запоем. Он запирался иногда на несколько дней с игроками, проигрывал им баснословные суммы и переставал играть впредь до нового запоя» (38*)
Сами же карты в то время стояли невысоко в цене, и, как видно из публикаций в «Санкт.-Петербургских ведомостях», цена их на публичных маскарадах была 2 руб. 60 коп. за дюжину. Карты в то время были как выписанные из-за границы, так и петербургского изделия» (38*)
Император Павел 16.12.1797 г. запретил привоз иностранных карт и возвысил сбор за клеймение карт, установленный в пользу Воспитательного дома, и передал печатание карт в России купцу Е. А. Чеблокову и именитому гражданину Злобину, о чем в 1799 г. был издан Сенатский указ и заключен контракт Императорского Воспитательного дома в Санкт–Петербургском Опекунском Совете с надворным советником Чеблоковым и Вольским именитым гражданином Злобиным «Об отдаче им карточного откупа по всей Российской Империи в содержание с 01.04.1799 г. по 01.04.1803 г.». (откуп – право на взыскание каких–либо государственных доходов, предоставляемое частному лицу за денежное вознаграждение.)
Можно только представить какой доход указанные лица получали от производства и продажи карт, если из объявлений от Санкт–Петербургского военного губернатора графа фон–Палена от 8 марта 1799 г. сообщается, что «здешние питейных сборов содержатели Емельян Чеблоков, Михайло и Петр Кусовниковы из особливого усердия внесли на построение казарм в пользу недостаточных обывателей 20 тысяч рублей (огромную по тем временам сумму), за что благотворительный их подвиг удостоился высочайшего его императорского величества благоволения».
По всей видимости, за этот благотворительный взнос, а также за поступление в казну дохода от деятельности по печатанию игральных карт Емельян Андреевич Чеблоков получает дворянство и чин надворного советника, а от самого Павла I – шпагу и медаль на голубой ленте. Как мы предполагаем, вместе с дворянством Емельян Андреевич Чеблоков получает от императора Павла I и земли в Гдовском уезде, находившиеся в государственной казне, а может быть, и выкупает их. Предположительно это происходит в 1799–1800 годах. Имеется также информация, что Е. А. Чеблоков владел собственным каменным домом и 2-мя флигелями на реке Фонтанке и в Санкт-Петербурге и домом в Царском селе с прилегающим к нему обширным двором и служебными постройками.
В настоящее время, у нас имеется полное описание имения Е. А. Чеблокова в Заянской волости Гдовского уезда Санкт–Петербургской губернии, которое любезно предоставил Владимир Борисович Коплиенко:
Согласно Исповедальным росписям Санкт Петербургской Епархии ведомства Гдовского духовного правления Николаевской церкви села Заянье за 1810 г. (ЦГИА, Ф.19 (Петроградская духовная консистория), Оп.112, № 571), помещику Емельяну Андреевичу Чеблокову принадлежало:
« в селе Заянье: 3 двора дворовых людей, в них 5 человек мужского пола, 5 человек женского пола; 36 дворов крестьянских, в них 136 человек мужского пола, 148 человек женского пола, а также деревни:
Рясенец: 30 дворов крестьянских, в них 137 человек мужского пола, 136 человек женского пола;
Чертово Жилое: 40 дворов крестьянских, в них 149 человек мужского пола, 170 человек женского пола;
Чертово Пустое: 30 дворов крестьянских, в них 100 человек мужского пола, 117 человек женского пола;
Юдино: 40 дворов крестьянских, в них 135 человек мужского пола, 166 человек женского пола;
Новополье: 13 дворов крестьянских, в них 55 человек мужского пола, 61 человек женского пола;
Бор: 23 двора крестьянских, в них 74 человека мужского пола, 78 человек женского пола;
Луг: 27 дворов крестьянских, в них 157 человек мужского пола, 186 человек женского пола;
Березно: 31 двор крестьянский, в них 129 человек мужского пола, 163 человека женского пола;
Кореловшина: 22 двора крестьянских, в них 92 человека мужского пола, 95 человек женского пола;
часть деревни Белая: 10 дворов крестьянских, в них 32 человека мужского пола, 40 человек женского пола;
Кислино: 14 дворов крестьянских, в них 68 человек мужского пола, 70 человек женского пола;
Малафьевка: 21 двор крестьянский, в них 90 человека мужского пола, 101 человек женского пола;
Шавково: 30 дворов крестьянских, в них 118 человек мужского пола, 142 человек женского пола;
Радолицы: 20 дворов крестьянских, в них 100 человек мужского пола, 111 человек женского пола;
Межник: 20 дворов крестьянских, в них 92 человека мужского пола, 106 человек женского пола;
Горка: 12 дворов крестьянских, в них 56 человек мужского пола, 69 человек женского пола;
Супор: 23 двора крестьянских, в них 89 человек мужского пола, 106 человек женского пола;
Гнездилова Гора: 24 двора крестьянских, в них 83 человека мужского пола, 90 человек женского пола;
Полянка: 12 дворов крестьянских, в них 41 человек мужского пола, 53 человека женского пола;
часть деревни Переткино: 4 двора крестьянских, в них 23 человека мужского пола, 23 человека женского пола».
Кроме того, Е. А. Чеблокову по Исповедальным росписям Санкт Петербургской Епархии ведомства Гдовского духовного правления Дмитровской церкви села Хтины, ему принадлежали деревни Детково: 23 двора крестьянских, в них 95 человек мужского пола, 93 человек женского пола и Заозерье 3 двора крестьянских, в них 17 человек мужского пола, 19 человек женского пола.
Также в 1800 г. ему принадлежал дом № 26 по Казанской улице в Санкт–Петербурге, где им был открыт Кофейный дом. Указанный дом, скорее всего, в качестве приданого, переходит к одной из его дочерей – Евдокии Емельяновне, вышедшей замуж за Никиту Васильевича Арсеньева (см. «Усадьба Е. Н. Вревской»), двоюродного дела М. Ю. Лермонтова, а впоследствии к брату Е. Н. Вревской и Е. Н. Шмит – Емельяну Никитичу Арсеньеву, который продает его за 135 000 рублей серебром купцу Брунсту.
Однако, после смерти Е. А. Чеблокова в 1814 г., его огромное состояние начинает рассыпаться, дома продаются в счет погашения огромных долгов, кредиторы начинают обращать взыскания на имения. Общая сумма долгов Е. А. Чеблокова, перешедшая к его наследникам, составляла более 1 миллиона рублей, из которых около 325 тысяч рублей была задолженность в казну, а остальная перед частными кредиторами.
После смерти Е. А. Чеблокова его дом в Царском селе в 1819 г. купило военное ведомство и приспособило под госпиталь. В постоялом дворе купцов Кусовникова и Чеблокова (Чоглоков дом) в г. Гатчина разместился лазарет Воспитательного дома, а дом на Фонтанке был выкуплен казной под место для Экспедиции заготовления государственных бумаг, – в настоящее время ФГУП «Гознак» (наб. реки Фонтанки, д. 144).
По всей видимости, после смерти Е. А. Чеблокова между его наследниками идет длительная тяжба за имущество. Согласно спискам акционеров Российско–Американской компании на июнь 1825 г. детям надворного советника Емельяна Андреевича Чеблокова принадлежит 16 акций. К слову сказать, великому князю Константину Павловичу принадлежало только 3 , а императору Александру I – 60 акций. Также в архивах имеется гражданское дело 1832 г. о присуждении с наследников надворного советника Чеблокова денежного взыскания по иску коллежского асессора Кусовникова. Вероятно, окончательный дележ имущества между наследниками и кредиторами Е. А. Чеблокова произошел только в начале 30–х годов XIX века.
Понятно, что долго история с существованием долгов умершего Е. А. Чеблокова продолжаться не могла, и лету 1818 г., его имение в Гдовском уезде, начинает по частям выставляться на торги. К этому моменту, имение умершего Е. А. Чеблоково насчитывало 2 199 душ, и оценивалось примерно в 824 000 рублей.
7 августа (по старому стилю) 1818 г. с публичного торга в Губернском правлении (РГИА, ф. 560, оп. 38, № 106 «О бывшем поместье Чеблокова») было продано:
село Заянье: 178 душ за 80 100 рублей;
часть деревни Новополье: 37 душ за 10 100 рублей;
деревня Детково: 91 душ за 25 005 рублей;
деревня Юдино: 127 душ за 40 200 рублей;
деревня Комарово: 14 душ за 3 550 рублей.
Общая вырученная сумма от продажи составила 158 955 рублей.
Часть денежных средств была внесена покупателями при торгах в августе 1818 г., а остальные, по утверждении продажи Сенатом, в декабре 1818 г.
Вырученной от продажи части имения денежно суммы не хватало для погашения задолженности перед казной, в связи с чем, в декабре 1818 г. – январе 1819 г., в Губернском правлении с вторичных торгов были проданы деревни:
Бор, 86 душ за 26 025 рублей;
Радолицы, 88 душ за 27 500 рублей;
Межник, 101 душа за 31 110 рублей;
Горка, 52 души за 18 000 рублей;
часть Новополье, 15 душ за 4 510 рублей;
Полянка, 39 душ за 10 500 рублей;
Белая, 26 душ за 9 500 рублей.
Общая вырученная сумма от продажи составила 127 145 рублей.
Покупателем деревень Радолицы, Бор и Межник становится Николай Гаврилович Харламов, который 14 января 1818 г. полностью уплачивает сумму в размере 84 635 рублей, вводится во владение купленных деревень и покупка утверждается правительствующим сенатом.
Николай Гаврилович Харламов, бывший моряк, в 1801–1803 г.г. коллежский советник, Санкт–Петербургский губернский прокурор (Месяцесловы с росписью чиновных особ или общий штат Российской империи на 1802 г. – стр. 444, на 1803 г. – стр. 432), в дальнейшем статский советник. По Исповедальным росписям 1826 г., Н. Г. Харламов упомянут как владелец усадьбы Радолицы. В 1806–1808 г.г., статский советник, кавалер ордена Святого Иоанна Иерусалимского, служит председателем уголовного суда Новгородской судебной палаты (Месяцесловы с росписью чиновных особ или общий штат Российской империи на 1806 г. – ч. 2 стр. 32, на 1807 г. – ч. 2, стр. 46, на 1808 г. – ч. 2, стр. 46).
О встречах с Николаем Гавриловичем Харламовым и его старшим братом Александром Гавриловичем Харламовым (1766 – 1822), имеется упоминание в мемуарах Степана Петровича Жихарева (1787 – 1860), – сенатора, русского писателя, драматурга–переводчика, которые называются «Записки современника. Дневник чиновника»:
23 февраля 1807 г. , суббота.
«Сегодня нечаянно столкнулся я с Харламовыми Александром и Николаем Гавриловичами. Они тоже данковцы и коротко знают биографию всего нашего семейства. Старший из братьев, статский советник, служит советником губернского правления - большой делец, в короткое время нажил прекрасное состояние и делит его с братом, отставным моряком, хилым и больным. У них огромный дом в Большой Садовой улице, против третьей Съезжей, и много незанятых квартир. Они чрезвычайно уговаривали меня переехать к ним и предлагали свои услуги. «Мы петербургские старожилы, - говорили они, - люди холостые и независимые, и нам было бы приятно позаботиться о приезжем земляке». Я благодарил услужливых братьев и обещал бывать у них часто, если позволит время. За обедом у Альбини я рассказывал им об этой встрече и об одолжительном предложении земляков моих. «От добра добра не ищут, - сказали в один голос муж и жена, - квартира Торсберга хорошая, а сверх того, переехав к Харламовым, вы отдалитесь от нас и других ваших знакомых». Разумеется, так»
Из вышеприведенного текста следует, что С. П. Жихарев и братья Харламовы были земляками, «данковцы», так называет братьев Харламовых автор мемуаров. Сам С. П. Жихарев родился в г. Данков, Данковского уезда Рязанской губернии (в настоящее время – районный административный центр в Липецкой области), был знаком с А. В. Дружининым, встречался с ним в Санкт–Петербурге. Об этом имеется упоминания в Дневнике за 1856 г.
По Алфавитному списку дворянских родов, внесенных в Дворянскую книгу Рязанской губернии (по материалам М. П. Лихарева), – род Харламовых внесен в часть VI списка, как древний дворянский род.
Далее, С. П. Жихарев рассказывает о еще одной встрече 24.02.1807 г. с братьями Харламовыми, – «…я был на свободе и воспользовался ею, чтоб сделать визит землякам моим Харламовым, которые, не ожидая такого скорого посещения, очень обрадовались и приняли меня чрезвычайно ласково. Вопросам и расспросам о Данкове и данковских помещиках конца не было. Я передал им, как умел, все что только мог знать, и наконец спросил их: отчего же они, по-видимому, так любя родину, не съездят взглянуть на нее и повидаться с родными? – «Оттого, - отвечал старший брат, - что там у нас не осталось ни одной души и ни клока земли, да и ближних родных нет, а есть однофамильцы: куда и к кому мы приедем? Здесь бог благословил нас довольством и спокойствием, здесь, видно, и умереть придется; а признаюсь, когда случится увидеть данковца и слышать что-нибудь доброе о ком-нибудь из земляков своих, право, сердце не нарадуется. Пожалуйста, переезжайте к нам в дом и располагайте нами, как вашими родными, без всяких церемоний и жеманства».
Таким образом, к началу XIХ века, братья Харламовы уже не были помещиками Рязанской губернии и проживали в Санкт–Петербурге.
Согласно Санкт–Петербургской адресной книги на 1809 г. (стр. 307), статский советник Александр Гаврилович Харламов, служащий Санкт–Петербургского губернского правления, проживал в Санкт–Петербурге на Екатерининском канале в д. № 245, принадлежащем отставному майору Михайлову, вместе со своим братом Иваном Гавриловичем Харламовым, надворным советником, служащим Департамента надворного суда.
Александр Гаврилович Харламов в 1803–1821 г.г. служил советником Санкт–Петербургского губернского правления (Месяцесловы с росписью чиновных особ или общий штат Российской империи на 1803–1815, 1821 г.г.), статский советник, кавалер ордена Святой Анны 2–й степени.
Из Петербургского некрополя В. И. Саитова, известно, что супругой статского советник Н. Г. Харламова, была Аграфена Петровна Харламова (1780 – 01.05.1815), урожденная Тургенева, дочь коллежского асессора Петра Алексеевича Тургенева. Похоронена в Санкт–Петербурге, в Александро–Невской лавре, на Лазаревском кладбище (стр. 406). Там же похоронен и старший брат Н. Г. Харламова – Александр Гаврилович Харламов.
 |
| Могила А. П. Харламовой |
Как следует из мемуаров С. П. Жихарева, – Н. Г. Харламов в начале 1807 г. был холост, возможно, что его жена Аграфена Петровна Харламова, была его второй супругой. По всей видимости, от брака у Н. Г. Харламова были сын – Харламов Михаил Николаевич и дочь – Харламова Александра Николаевна.
Согласно Исповедальным росписям Санкт Петербургской Епархии ведомства Гдовского духовного правления Николаевской церкви села Заянье за 1831 г. (ЦГИА, Ф.19 (Петроградская духовная консистория), Оп.112, № 871), владельцем деревень Межник, Радолицы и Бор, указан Николай Гаврилович Харламов.
Николай Гаврилович Харламов скончался в 1836 г., и после смерти, усадьба переходит к его наследникам, а затем уже к его другому брату – Алексею Гавриловичу Харламову. Это видно из Описания Санкт–Петербургской губернии по уездам и станам за 1838 г., на странице 44 которого упоминается, что деревни Бор, Радолицы и Межник принадлежат наследникам покойного Николая Харламова. В Бору в это время проживало 102 жителя мужского пола и 122 женского. В Радолицах - 103 жителя мужского пола и 118 женского. В Межнике - 113 жителей мужского пола и 107 женского.
Сын Н. Г. Харламова – Михаил Николаевич Харламов, в 1820 г. окончил Царскосельский лицей, с 1821 г. служил в лейб–гвардии Гренадерском и Тульском пехотном полках (Месяцесловы с росписью чиновных особ или общий штат Российской империи на 1821, 1822, 1823, 1824, 1825, 1826, 1827, 1828, 1829, 1831 годы).
В материалах РГИА имеются сведения, что в 1836 г. Михаил Николаевич Харламов и/или Александра Николаевна Харламова, продает/продают свое имение при селе Заянье, состоящее из мызы, деревень Радолицы, Межник и Бор – Алексею Гавриловичу Харламову (Ф.1350, Оп.306, Д.2 (кн. 2)).
Александра Николаевна Харламова, упомянута в Исповедальных росписях Санкт Петербургской Епархии ведомства Гдовского духовного правления Николаевской церкви села Заянье за 1849 г. (ЦГИА, Ф.19 (Петроградская духовная консистория), Оп. 1192), как владелица в деревне Радолицы – 1 человек мужского пола, 1 человек женского пола.
Дружинины были знакомы с Н.Г.Харламовым и его братом Алексеем Гавриловичем, тоже в прошлом моряком. В письмах В.Ф.Дружинина к жене из Петербурга (июнь-август 1829 г.) неоднократно упоминается о Харламовых. Так, в послании от 1-3.06.29 г. Василий Федорович просит Марию Павловну при получении письма на имя Харламова отправить его к нему с нарочным, – в случае присылки пакета Н.Г.Харламову доставить его к нему верхом – и в письме от 20-21.08.29 – 26-28.08.29 г., отец писателя передает жене и детям поклон от А.Г.Харламова и сообщает о намерении последнего прислать пакет брату. (44*)
Об Алексее Гавриловиче Харламове идет речь и в письме А.В.Дружинина к братьям от 2.07.(1841 г.). «Раз был у А.Г.Харламова, и раз он был у нас. С ним посылаю это письмо… Сегодня мне Алексей Гаврилович подарил живого орла. Красив собой, на взгляд, горд, да зато как прожорлив!.. Не напасешься на него кушанья. Что мне с ним делать?» В примечании к статье «Вальтер Скотт и его современники» (1854) Дружинин сообщает некоторые биографические сведения об А.Г.Харламове – признается, что «в детстве своем имел случай слышать воспоминания о красоте леди Гамильтон от покойного своего соседа по имению Алексея Гавриловича Харламова, видевшего ее в Англии. Покойный моряк рассказывал также об одном бале, на котором леди Гамильтон произвела впечатление чрезвычайно оригинальное» (44*)
В 1810–1812 г.г., Алексей Гаврилович Харламов служит директором училища в Псковской губернии (Месяцесловы с росписью чиновных особ или общий штат Российской империи на 1810–1812 г.г.). Далее, по всей видимости, его переводят в Санкт–Петербург, в 1812/13 г. Алексей Гаврилович Харламов, флотский капитан–лейтенант, служил смотрителем частных пансионов и училищ Санкт–Петербургской губернии (Месяцесловы с росписью чиновных особ или общий штат Российской империи на 1813 г. – ч. 1 стр. 395). В этой должности он прослужил до 1831 г. (Месяцесловы с росписью чиновных особ или общий штат Российской империи на 1815, 1821–1829, 1831 г.г.), вначале получает чин надворного советника, а в 1831 г. – коллежского советника. Далее о нем не имеется упоминаний в Месяцесловах. Возможно, он уходит в отставку.
После смерти Алексея Гавриловича Харламова (между 1841 – и 1847 годами), усадьба переходит к его дочери – Елизавете Алексеевне Харламовой, которая в 1845 г. выходит замуж за Федора Андреевича Томсона (18.10.1817 – 20.05.1855), русского художника, архитектора.
Согласно Исповедальным росписям Санкт Петербургской Епархии ведомства Гдовского духовного правления Николаевской церкви села Заянье за 1847 г. (ЦГИА, Ф.19 (Петроградская духовная консистория), Оп.112, № 1158), – в усадище Радолицы проживает помещица Елизавета Алексеевна, 24 года, жена классного архитектора Федора Андреевича Томсона и ее дворовые люди. Также за Е. А. Томсон записаны деревни Бор, Радолицы и Межник.
По Исповедальным росписям Санкт Петербургской Епархии ведомства Гдовского духовного правления Николаевской церкви села Заянье за 1849 г. (ЦГИА, Ф.19 (Петроградская духовная консистория), Оп.112, № 1192,), в состав имения входило:
« Усадище Радолицы: 1 двор помещика, в нём дворян 1 человек женского пола. (класного архитектора Федора Андреевича Томсон жена Елисавета Алексеева 26 лет), дворовых людей 4 человек мужского пола, 10 человек женского пола (вдова Надежда Григорьева, её дети Иван, Ольга, Наталья Петровы, девица Ирина Михайлова, вдова Настасья Акинфиева, вдова Агафия Ларионова, вдова Татиана Антонова,вдова Евдокия Николаева, Алексей Софронов, его жена Анна Ефимова, их сын Петр, Мамонт Федоров, Евфросиния Николаева,
Деревня Бор: 28 дворов крестьянских, в них 97 человек мужского пола, 110 человек женского пола.
Деревня Радолицы: 20 дворов крестьянских (вдовы Вассы Петровой, вдовца Ивана Сергиева, Ивана Мануилова, вдовы Мавры Артамоновой, Онуфрия Ларионова, Стефана Иосифова, вдовца Евфима Васильева, Петра Федорова, Ивана Васильева, Ивана Ларионова, вдовца Антона Аристова, вдовы Стефаниды Лукиной, вдовца Петра Макарова, Еремея Макарова, Флора Павлова, Ефима Иванова, вдовы Соломаниды Антоновой, Федора Иванова, Егора Сергеева, Федора Власова) всего 89 человек мужского пола, 74 человека женского пола; семей отставных военных 1 человек мужского пола, 2 человека женского пола. (рядовой Матфий Семенов 55 лет, жена его Надежда Фомина 56 лет, солдатка Ксения Васильева 70 лет).
Деревня Межник: 42 двора крестьянских, в них 121 человек мужского пола, 136 человек женского пола».
Федор Андреевич Томсон с 1836 по 1839 г. обучался в Императорской. Академии художеств в Санкт–Петербурге (в настоящее время – Санкт-Петербургский Государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е. Репина), с 1836 г. – своекоштный ученик Императорской Академии художеств, т.е. обучающийся за собственный счет и живущий на вольной квартире, в 1838 г. – получил 2–ю серебряную медаль за архитектурную программу, в 1839 г. – звание художника XIV класса и награжден шпагой.
В этот же период, вместе с Ф. А. Томсоном в Императорской Академии художеств, обучался и окончил в том же 1839 г. Иван Константинович Айвазовский (1817 – 1900), а также другие художники, скульпторы и архитекторы, ставшие впоследствии довольно известными, – Николай Александрович Ромазанов (1815 – 1867), Логгин Христианович Фрикке (1820 – 1893), Александр Иванович Кракау (1817 – 1888), Федор Андреевич Клагес (1814 – 1900), Константин Андреевич Ухтомский (1818 – 1879) и другие.
Из Дневника А. В. Дружинина
30 августа 1853 года, воскресенье
Эти дни мы отдыхаем от гостей и вечером беседуем en trois. Сегодня я послал к Томсону «Повести» Писемского, производящие смех и веселие несказанное между здешними читателями. Сам Томсон - истинный герой Писемского. Впрочем, прочтет ли книгу наш пьянист, как его недавно мы назвали? Я подозреваю, что он просил книг «для красоты слога».
В материалах РГИА имеется дело об опекунском управлении имения Томсон Елизаветы Алексеевны за неуплату в Опекунский совет в 1851г. (РГИА Ф.536 Оп.9 Д.12258).
В 1846г. в Санкт–Петербургском Опекунском совете была взята ссуда в 22050 рублей под залог имения при дер. Радолицы (108душ), Межник (113 душ), Бор (94 души). Всего: 315 душ.
На 14 мая 1851 г. был просрочен платеж в 2190 рублей, и несмотря на строгие предписания на 20 сентября 1851 г. не заплачено 1071 руб. Посему по требованию Гдовского Земского суда имение сдается в опекунское управление Гдовской дворянской опеки в управление Мейеру Якову Ивановичу. 26 февраля 1852 г. требуемая сумма была уплачена и имение было исключено из опекунского управления.
А. В. Дружинин называет Ф. А. Томсона истинным героем Писемского. Возможно, что речь идет о повести А. Ф. Писемского, – «Тюфяк», напечатанной отдельным изданием в 1850 г., а за тем в 1853 г. в составе трехтомника – «Повести и рассказы», главный герой которой, после женитьбы переезжает постоянно жить в деревню.
По всей видимости, Томсоны постоянно проживали в усадьбе Радолицы, от брака у них было четверо детей,– Владимир (1846 –– ?), Александр (1849 – ?), Вера (1850 – ?) и Андрей (1854 – ?).
Из Дневника А. В. Дружинина
13 июля 1853 года, понедельник
«…У нас были Томсон с женой и сыном, Е<вфимия> Н<икитична> и мисс Мери. Трудно себе представить что-нибудь влюбчивее этой крошки, она совершенно переконфузила маленького Томсона, кокетничала с ним, как большая, проводила до коляски и потом смотрела в окно ему вслед. Мы много смеялись. Вчера был не очень большой гром и дождь. Сегодня гремит тоже. Жар великий».
9 сентября 1853 года, среда
«…У Вревской происходил фестень по случаю крестного хода и убиения поросенка - двух событий, случившихся одновременно. Мисс Мери удивляла нас всех, несмотря на то, что мы к ней уже так привыкли. Если которая-нибудь из дам глядела на Володю Томсона или целовала его, Маша принималась плакать, да как еще? - с судорожным напряжением, с выражением истинного отчаяния! Что будет с этой девочкой лет через десять. Я думаю, что баронесса может сказать про нее теперь, как Мери Монтегью про свою воспитанницу: "Я воспитываю очень милое дитя, которое через десять лет убежит с моим буфетчиком". Я начинаю не верить в френологию, но доверять некоторым ее выводам,- у мисс Мери на задней части затылка гигантски развит орган сластолюбия».
К сожалению, нам не известно, где родился Ф. А. Томсон. Судя по фамилии, Ф. А. Томсон был выходцем из английского рода. Возможно, он был одним из потомков английского купца Джона Томсона, приехавшего в Россию в середине XVIII века, ведшего торговлю мачтовым лесом. В России он стал известен как Иван Иванович Томсон.
Дневник А. В. Дружинина, рассказывающий о летней жизни помещика в деревне, велся с 1853 по 1856 годы.
В дальнейшем, после смерти Ф. А. Томсон, во второй половине XIX, в деревне Радолицы произошел пожар, в результате которого часть деревни сгорела, и новый усадебный дом был построен рядом с самой деревней Радолицы, на берегу озера, именуемого сейчас – Барское, в результате чего усадебный дом оказался расположен один внутри большого парка, рядом с берегом озера. Усадьба находилась в живописном месте, окруженная многолетними липами и дубами, сохранившимися до сих пор.
 |
| Фотография места бывшей усадьбы Томсона |
Нам также неизвестно, чем занимался помещик Ф. А. Томсон помимо летней жизни в Гдовском уезде. Образование, полученное в Императорской академии художеств, помогло ему при обустройстве усадьбы, усадебного парка и перепланировке деревни.
 |
| Фотография многовековых деревьев в парке усадьбы Томсона |
Из Дневника А. В. Дружинина
30 июня 1853 года, вторник
«... Tретьего дни я имел вечер поэзии, поэзии внутренней. В тихой и довольно холодный вечер я возвращался от Томсона, глядя на окрестности, которые довольно красивы, даже очень красивы, обдумывая "Дантово проклятие", ныряя мыслью туда и сюда, скликая разные воспоминания и концентрируя разные поэтические воспоминания, эпизоды и начинания. То была музыка без голоса, и голоса мне недоставало»
 |
| Вид на озеро со стороны усадьбы Томсона |
Из Дневника А. В. Дружинина
6 сентября 1853 года, воскресенье
«... Томсон прислал бочку пива, хотя прежнее еще не было допито. Более снотворного напитка я никогда не пивал. Зачем не был я знаком с Томсоном в то время, когда я страдал бессонницей!»
18 июля 1854 года, пятница
«…В четверг утро гулял с Мейером и ничего не работал, а на обед поехал с ним же к Томсону, праздновавшему день рождения своего сына. Все прошло так же, как в прошлом году, не скучно и довольно оригинально, с подлым вином и странною компаниею. Очень был рад найти там семейство попа Василия, который чрезвычайно доволен своим новым местом в мызе министра Брока и привез мне поклон от его сына, будто бы когда-то бывшего у меня под начальством, вероятно, в Пажеском корпусе.
 |
| Остатки парка усадьбы Томсона |
Из Дневника А. В. Дружинина известно, что Ф. А. Томсон был изрядным кутилой и игроком. Это и привело его к печальному концу. После очередного карточного долга, 20 мая (8–го по старому стилю) 1855 г., он застрелился. Известно, что самоубийц не хоронили на кладбище, поэтому Ф. А. Томсон был похоронен между деревнями Межник и Радолицы. На могиле имелась каменная плита, которая нами пока не обнаружена. Так закончил свой жизненный путь персонаж Дневника А. В. Дружинина – помещик Томсон.
В РГИА имеется дело о самоубийстве 8 мая 1855 г. архитектора Томсона Федора Андреевича (РГИА Ф.536 Оп.9 Д.11090). В нем указано, что Гдовский Земский суд уведомляет, что «муж помещицы Елизаветы Алексеевны Томсон, классный архитектор Томсон 8 мая вечером в отсутствии жены, сына Владимира и ключницы застрелился в господском доме в сельце Радолицы».
Из «Алфавитного списка селений по уездам и станам Санкт–Петербургской губернии» 1856 г., – Радолицы, Бор и Межник принадлежат госпоже Томсон. В трех деревнях 100 дворов с общим числом 315 душ. В списке населенных пунктов Санкт–Петербургской губернии за 1862 г. имеются сведения о том, что в деревне Радолицы имелось 30 дворов, в которых проживало 50 жителей мужского пола и 98 женского, в Бору – 26 дворов, 63 жителя мужского пола и 86 женского, а в Межнике – 38 дворов, 84 жителя мужского пола и 133 женского. Согласно описаниям церквей первого благочинного округа Гдовского уезда Санкт–Петербургской губернии (Историко–статистические сведения о Санкт–Петербургской епархии», вып. VII, IX и X, СПб, 1884–1885 г.г.), помещицей Томсон, вдовой Ф. А. Томсона, – были пожертвованы Заянской церкви дом для министерского училища и сторожка. Из отчета земской управы Гдовского уезда за 1871 г. (стр. 102) следует, что в 1871 г. Елизавете Томсон был осуществлен зачет по переплате земской повинности за 1870 г. в сумме 31 рубль и 47 копеек.
В материалах Главного выкупного учреждения Министерства финансов России за 1862–1897 г.г. (РГИА, Ф. 577, Оп. 35, Д. 3969 и 4917), в период 28.08.1865 – 24.03.1880 гг., Е. А. Томсон упомянута как владелица деревень Бор и Межник, а в период с 15.09.1866 – 21.06.1867 гг., как владелица села Радолицы.
В статистических сведениях о частновладельческих хозяйствах в Гдовском уезде Санкт–Петербургской губернии на 1891 г., имеется упоминание о Е. А. Томсон, вдове, владелице мызы Радолицы с числом десятин 337.
Имеется также информация о сыновьях Федора Андреевича и Елизаветы Алексеевны Томсон – Владимире Федоровиче Томсоне, Александре Федоровиче Томсоне и Андрее Федоровиче Томсоне:
Согласно журналу заседания Гдовского уездного училищного совета от 13 мая 1874 г. (Отчет земской управы Гдовского уезда за 1874 г. (за период с 01.08.1873 по 01.08.1874 г.г.), стр. 120, 121), – «Шавковская школа существует четвертый год, в текущем году обучалось 30 мальчиков и 2 девочки. Школа размещена в деревне Шавково, в доме крестьянина Григория Федотова. Преподавал в школе окончивший курс в Землемерном училище удельного ведомства, губернский секретарь Владимир Федорович Томсон. Родители учеников с сочувствием отзываются об учителе и просят оставить его для школы на будущий учебный год». В том же Отчете указано о награждении учителя Владимира Томсона пятьюдесятью рублями (стр. 127)
В Отчете земской управы Гдовского уезда за 1871 г. (стр. 46) указано об Александре Томсоне – преподавателе Заянской школы в 1871 г. Согласно Отчету земской управы Гдовского уезда за 1872 г. (стр. 199–200), – на заседании Гдовского уездного училищного совета совместно с членами гдовской уездной управы 16 мая 1872 г., было принято решение о том, что «учителя Заянского училища сына архитектора Александра Томсона, согласно представлению члена совета А. И. Мармылева, представить к награде 40 рублей, в виду усмотрения им в училище значительных успехов учеников, в преподавании предметов и в особенности арифметики, в которой ученики проходят тройные правила;, содержание же он получает 9 рублей в месяц за учебное время» и далее в этом же документе, на стр. 259 указано, что учитель Александр Томсон – воспитанник Кронштадтской гимназии, а в Заянской школе (училище) в это время обучалось 17 мальчиков и 13 девочек. В Отчете же за 1873 г. (за период с 01.08.1872 по 01.08.1873 г.г.) указано, что в Заянской школе обучалось уже 75 мальчиков и 37 девочек (стр. 152).
Согласно Отчету земской управы Гдовского уезда за 1874 г. (за период с 01.08.1873 по 01.08.1874 г.г.), на основании заявления учителя А. Ф. Томсона, постановлением Земского собрания, в Заянскую школу был определен помощник учителя, сын швейцарского подданного Яков Стюсси, который в скором времени, по независящим от него и от г. Томсона причинам, отказался от должности помощника учителя (стр. 46). В 1874 г., согласно Отчету земской управы Гдовского уезда за 1874 г. (за период с 01.08.1873 по 01.08.1874 г.г.), стр. 127, он как и его старший брат Владимир Федорович Томсон, представлен к награде.
По Отчету земской управы Гдовского уезда за 1880 г. (стр. 97), – «в Тупицинской волости, в селе Низы, в помещении, предоставленном безвозмездно членом тамошнего церковного попечительства, местным землевладельцем А. С. Дедюлиным, преподавателем определен, по соглашению с г–ном Инспектором народных училищ, занимавший до того несколько лет учительскую должность в Юдинской волости А. Ф. Томсон, с содержанием 240 рублей в год. В Отчете земской управы Гдовского уезда за 1881 г. (стр. 88), указано, что А. Ф. Томсон имел свидетельство на звание сельского учителя от Лужского городского училища.
Из Отчета земской управы Гдовского уезда за 1883 г. (стр. 71), следует, что в 1883 г. А. Ф. Томсон работал учителем в Середкинской волости, погосте Мельницы. Однако из Отчета земской управы Гдовского уезда за 1884 г. (стр. 96), следует, что в декабре 1883 г. А. Ф. Томсон, по болезни, прекратил занятия в школе и на его место временно был назначен псаломщик А. Н. Гурьев.
Таким образом, Александр Федорович Томсон работал учителем в Заянской школе Юдинской волости Гдовского уезда в период 1871 – 1879 г.г. В конце 1879 г., он был переведен в отрывшуюся школу в селе Низы Тупицинской волости Гдовского уезда, а в 1883 г. уже работал учителем в Середкинской волости.
В Отчете земской управы Гдовского уезда за 1873 г. (за период с 01.08.1872 по 01.08.1873 г.г.), в Ведомости о средствах и расходах училищ с 01.08.1872 по 01.08.1873 г.г. (стр. 162), указано, что вместе с Александром Томсоном, учителем Заянской школы был и Андрей Томсон, т.е. младший брат, крестным отцом которого Ф. А. Томсон просил быть А. В. Дружинина:
Из Дневника А. В. Дружинина
18 июля 1854 года, пятница
«... Томсон ухаживал за мной, как за Великим Моголом, даже в ущерб всей обедавшей у него компании, и взял с меня слово, что я буду крестить его будущего ребенка! Все это довольно чернокнижно, и дом его чернокнижен, но день прошел не скучно»
В Отчете земской управы Гдовского уезда за 1874 г. (за период с 01.08.1873 по 01.08.1874 г.г.), в Ведомости о средствах и расходах училищ за учебный период 1873–1874 г (стр. 140), – учителем Супорской школы указан Алексей Томсон. Скорее всего, имя Алексей – ошибочно. Речь идет об Андрее Федоровиче Томсоне.
Также имеется информация о сыне Андрея Федоровича Томсона – Борисе Андреевиче Томсоне, который родился в 1897 г. в д. Ляды, Лядского района, русский, рабочий, 06.11.1922 арестован и приговорен Военным трибуналом Ленинградского военного округа 13.02.1923 г. по ст. 60 ч. 1 УК РСФСР (участие в контрреволюционной организации), к пяти годам лишения свободы (минимальное наказание по этой статье). Реабилитирован 19.05.1998 г. (Источник: Книга памяти Псковской области). При том, что наказание по данной статье предусматривало высшую меру наказания и конфискацию всего имущества, с допущением при смягчающих обстоятельствах понижения наказания до лишения свободы на срок не ниже пяти лет со строгой изоляцией и конфискацией всего имущества.
Таким образом, младший сын Ф. А. Томсона – Андрей Федорович Томсон в конце XIX – начале ХХ века проживал, вместе с семьей, в селении Ляды.
В памятных книжках Санкт–Петербургской губернии за 1898 –1914 годы, в которых имеются списки землевладельцев, в т.ч. и по Гдовскому уезду, упоминаний о помещике и (или)
помещице по фамилии Томсон не имеется. В связи с чем можно сделать вывод, что в конце 90–х гг. XIX века, возможно после смерти Елизаветы Алексеевны Томсон, земли и усадебный дом были проданы.
В 1903 г. владельцем усадьбы в Радолицах являлся польский дворянин и помещик Псковской губернии Войцех Адамович Морачевский. По Памятным книжкам Псковской губернии за 1905, 1907 и 1910 г.г., В. А. Морачевский , титулярный советник, гласный Островского уездного земского собрания, владелец одного из крупнейших имений Псковской губернии в Боково–Верховье, Пыталово–Дмитриевское (около 5 000 десятин).
В РГИА находится дело о выдаче ссуды в СПб-Тульском поземельном банке дворянину Войцеху Адамовичу Морачевскому под залог имения в Гдовском уезде при дер. Радолицы , Межник и Бор и имения Жидковичи в Лужском уезде. Всего 1226дес. 1903г.
В прошении на выдачу ссуды в 45000 руб. на 2 имения, В. А. Морачевский указал, что имение в Гдовском уезде состоит из 5десятян усадебной земли, 25 десятин пашни, 184 десятин лугов, 382 десятин строевого и дровяного леса, 22 десятин кустарника. Всего 677десетин, из них 28 десятин неудобной земли.
Имеется скот: 6 коров. 12 лошадей , 3 овцы.
Доход: от пашни 100 рублей от усадьбы 50 руб., от заливных лугов 1300 рублей, от леса 1500рублей в год. Всего: 3150рублей.
Расходы: уплата повинностей 300 рублей, наём рабочих 300 рублей, управление имением 500 рублей, страхование построек 50 рублей, ремонт построек 100 рублей Всего: 1250 рублей.
Чистый доход: 1900 рублей.
| Усадебный дом | 8 * 3 сажени | 1500 рублей |
| Конюшня | 8 * 4 сажени | 1300 рублей |
| Три дома | 3 * 3 сажени | 3 * 300 рублей |
Что происходило дальше с усадьбой нам достоверно, пока, неизвестно. Большая часть земель была продана крестьянам.
Оставался усадебный дом и парк, просуществовавшие до 1919 г. Из воспоминаний жительницы деревни Радолицы Антонины Васильевны Ржавиной известно, что в усадебном доме имелся рояль, а «барыня», будучи ее крестной, обучала юную девушку пению.
В 1919 г. усадьба сгорела и о дальнейшей судьбе потомков Томсона нам ничего не известно.
 |
| Еще одна фотография места дома помещика Томсона, в настоящее время на этом месте построен жилой дом |